Левитан. Владимирка

Учитель Левитана пейзажист Саврасов говорил: "Исаак любит тайную печаль..." В Московском училище живописи, ваяния и зодчества Левитан выделялся своей бедностью. Он был очень плохо одет. И то, что было на нем - поношенный клетчатый пиджачок, коротенькие брючки, стоптанные ботинки,- было последнее. За городом, на этюдах, он погубил свои ботинки и долго не мог возвратиться в Москву - новые купить было не на что. Ему негде было ночевать. Часто он коротал ночь в классах и мастерских. Если сторож по прозвищу Нечистая Сила находил Левитана, он выставлял бездомного ученика на улицу.

Когда к Левитану пришла слава, он был смертельно болен. Умер он рано - сорока лет.

Но тайную печаль в сердце Левитана рождали не только невзгоды собственной жизни. Он переживал печальную судьбу страны, в которой жил, беды и страдания ее народа. И это он тоже сумел передать в пейзаже.

Художница, знакомая Левитана, рассказывала: "Однажды мы с Левитаном вышли на старое Владимирское шоссе. Картина была полна удивительной тихой прелести. Длинное полотно дороги белеющею полосою убегало среди перелесков в синюю даль. Вдали на ней виднелись две фигурки богомолок, а старый покосившийся придорожный крест - "голубец" - со стертою дождями иконкой говорил о давно забытой старине. Все выглядело таким ласковым, уютным. И вдруг Левитан вспомнил, что это за дорога...

- Постойте. Да ведь это Владимирка, та самая Владимирка, по которой когда-то, звеня кандалами, прошло в Сибирь столько несчастного люда". До того как в Сибирь провели железную дорогу, по Владимирскому тракту - Владимирке,- туда отправляли приговоренных на каторгу, в тюрьму, в ссылку. И на память Левитану пришли строчки известного тогда стихотворения:

Спускается солнце за степи,
Вдали золотится ковыль,
Колодников звонкие цени
Взметают дорожную пыль...

"И в тишине поэтичной картины стала чудиться нам глубокая затаенная грусть, - продолжала художница. - Грустными стали казаться дремлющие перелески, грустным казалось и серое небо. Присев у подножия голубца, мы заговорили о том, какие тяжелые картины развертывались на этой дороге, как много скорбного передумано здесь..."

А вскоре Левитан написал эту исхоженную дорогу. Никто не идет по ней. Лишь вдали у придорожного креста остановилась странница-богомолка. Но печальная судьба тех, кто в звонких цепях прошел по этой дороге, их скорбные думы будто оживают на картине Левитана. В этой бесконечной серой полосе, прорезавшей унылое, голое поле. В ненастных облаках, которые ветер гонит над Владимиркой по серому небу.

Порудоминский В.