Куинджи. Лунная ночь на Днепре

Весной 1880 года в Петербурге открылась необыкновенная выставка. К зданию, где она помещалась, стекались толпы народа. Улица была запружена каретами. У двери выстроилась длинная очередь. Люди ждали часами, чтобы попасть в зал. А в зале с опущенными на окнах шторами, освещенная электрическими лампами, стояла одна-единственная картина. Люди входили в зал и останавливались изумленные. Что это? Картина? Или, может быть, распахнутое окно, из которого благодаря волшебству видна не серая петербургская улица, а теплая украинская ночь?..

Месяц залил все вокруг своим сиянием. Сверкают края разорванных облаков. Серебрятся зеленоватые воды Днепра. Блестят огоньки в окнах низких, крытых соломой хат. И сами беленые стены хат словно излучают серебряное сияние.,.

Все вспоминали чудесные строки Гоголя: "Знаете ли вы украинскую ночь? О, вы не знаете украинской ночи! Всмотритесь в нее. С середины неба глядит месяц. Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще необъятнее. Горит и дышит он. Земля вся в серебряном свете..."

Кажется, со времени "Последнего дня Помпеи" не случалось, чтобы одна картина привлекала столько народа. Но у Брюллова гигантское полотно, историческое событие, десятки фигур, а здесь небольшой пейзаж - небо, река, луна. Он называется "Лунная ночь на Днепре". Его написал Архип Иванович Куинджи.

И, конечно, всем хотелось узнать, как удалось художнику передать на холсте это таинственное серебристо-зеленое лунное сияние. Казалось, он заставил светиться сам холст. Трудно было представить себе, что картина написана так же, как обычно пишутся картины: мазками масляной краски, нанесенными на поверхность ткани. Проще предположить какой-нибудь "секрет", "фокус".

• Картина написана на стекле,- говорил один.- А сзади поставлена яркая лампа. Оттого так светится.
• И вовсе не на стекле,- возражал другой.- Просто Куинджи, когда работает, смотрит на природу сквозь цветное стекло.
• Да краской, краской написано,- объяснял третий.- Только не простой краской, а лунной. Есть такая "лунная краска". Я сам в газете читал.

Некоторые рассказывали, что Куинджи - как гоголевский герой Пацюк. Этот Пацюк сидел на полу, поджав ноги, перед ним миска с варениками, вареники сами выскакивали из миски, шлепались в сметану и летели к Пацюку в рот. А ему - только рот раскрывать.

- Вот и Куинджи так,- рассказывали знатоки.- Сидит, ничего не делает, а потом возьмет секретные краски и в одну минуту напишет картину.

А Куинджи долгие часы проводил в лаборатории университета, изучал свойства красок, добивался с помощью приборов, чтобы глаз тоньше чувство-нал малейшие оттенки цвета. Работал Куинджи тоже серьезно и долго.

Отойдя от мольберта, долго, не моргая, смотрел он на холст, медленно смешивал на палитре краски. Тяжелыми шагами направлялся к картине.

Останавливался. Снова напряженно вглядывался в нее. Быстро клал мазок. И тут же отступал назад, на старое место. И опять долго смотрел на холст, медленно смешивал краски.

Краски Куинджи производят очень сильное впечатление. Но если бы он умел только по-особому изготовлять краски, вряд ли люди так любили бы его картины. Очень хорошо сказал один из учеников Куинджи: "Архип Иванович удивительно передал лунный свет, но главное в картине - поэзия украинской ночи, простор, тишина. И в пейзаже "Березовая роща" Архип Иванович с необыкновенной точностью написал залитые солнцем, сверкающие березы, но главное - радость, которая разлита в картине". Краска не может заменить чувство.

Порудоминский В.