|
|
Литографии Тулуз-Лотрека
|
|
Тулуз-Лотрек. Портрет Луи Паскаля, 1893
|
|
|
Тулуз-Лотрек. Господин Буало в кафе, 1893
|
|
|
Тулуз-Лотрек. Леон Делапорт в Жарден де Пари, 1893
|
Меню для Независимых - безусловно знак признательности Лотрека своему дорогому Додо, как он нежно называл Адольфа Альбера, секретаря Общества французских художников-граверов, при содействии которого Лотрека пригласили на их пятую выставку, состоявшуюся в апреле. Лотрек там показал двенадцать произведений графики, что уже свидетельствует о его большой продуктивности. Но это было не все. Он еще работал над семью иллюстрациями к статье Жеффруа "Рестораны и кафешантаны на Елисейских полях", вместе с Ибельсом принимал участие в альбоме "Оригинальный эстамп", который вышел в июле. Этот альбом, посвященный кафешантанам, содержал двадцать две черно-белые литографии. Предисловие к нему было написано Жоржем Монторгеем.
Работая над этими литографиями, Лотрек с Ибельсом бродили по увеселительным заведениям: "Пти-казино", "Скала" на Страсбурском бульваре или "Амбассадер", куда публика ходила специально, чтобы "пошуметь". Поработав в мастерской или же у кого-нибудь на квартире над холстом (он уверял, что за портретом отдыхает, а если так, то отдыхал он много, ибо писал портрет за портретом - своего кузена Луи Паскаля, изобразив его щеголем, некоего Буало за столиком в кафе, директора плакатной фирмы Делапорта, сидящим в небрежной позе в "Жарден де Пари", Ибельса, светскую даму - мадам де Горцикову), он отправлялся в кафешантаны, где наблюдал и рисовал певиц, комиков, куплетистов: Полу Бребьон, которая, кривляясь и сюсюкая, пела солдатские песни; Эдме Леско - она одевалась испанкой, когда исполняла "Хабанеру", англичанкой, когда пела "Лингалинг", и горной пастушкой, когда исполняла тирольские песни; мадам Абдалу, славившуюся своими гримасами, безобразно худую, уродливую женщину (она, когда пела, подмигивала, высовывала язык и оттопыривала губы); толстяка Кодье (Монторгей говорил о нем: "Он по крайней мере сыт и не будет приставать к вам во время ужина"), который вызывал восторг у посетителей "Пти-казино" своей песенкой:
Раз, два, три, черт возьми!
Раз, два, три, черт возьми!
А ля-ра-ра,
Латинскому кварталу - ура!
Насытившись зрелищем, рассовав по карманам рисунки, Лотрек отправлялся бродить по улицам, переходя из кабака в кабак, выпивая то стакан портвейна, то смесь джина с вермутом ("Пол-литровая кружка: джин с вермутом пополам. И тогда можно совсем не опасаться за голову. Вермут нейтрализует действие джина", - утверждал Лотрек), то рюмку коньяка или абсента ("Еще рюмочку?" - "Вы же видите, что я уже пьян!" "Нет, не вижу, - отвечал Лотрек, - потому что я и сам пьян"). Наконец закрывался последний кабак. Лотрек садился на извозчика и засыпал. Храпя и причмокивая, он спал часа два, потом, стряхнув с себя сон, приказывал кучеру ехать в типографию Анкура, в ближайшем бистро подкреплялся одной-двумя рюмками спиртного и снова становился бодр и свеж. Опять слышался стук его палки, его смех и шутки. Он брал свои камни и уверенно, с поразительной сноровкой, рисовал на них портреты тех, кто привлек в кабаках его внимание. Их он выбрал для своих одиннадцати литографий альбома "Кафешантан". Были среди них, конечно, и Джейн Авриль и Брюан. Были даже Дюкар, хозяин "Амбассадер", и Иветт Гильбер, которой он пренебрег в прошлом году на плакате, посвященном "Японскому дивану". Теперь она нравилась ему все больше и больше...
Литография отнюдь не отвлекала Лотрека ни от плакатов, ни от живописи на холсте и на картоне. Он хватался за любую возможность сделать афишу и уговаривал танцовщиц и эстрадных певиц дать ему заказ. К сожалению, актрисам он не льстил, и они часто отказывали ему.
Пeppюшo A.
