|
|
Группа двадцати, 1890
Лотрек снова получил приглашение принять участие в брюссельской выставке "Группы двадцати" и на этот раз поехал в Бельгию сам. Его сопровождал приятель по "Мулен Руж" Морис Гибер, представитель фирмы шампанских вин "Моэт и Шандон".
В жизни Лотрека были добрые гении, такие, как его друзья Бурж и Адольф Альбер, их беспокоила беспорядочная жизнь друга, и они пытались направить его на путь истинный; но были у него и искусители, беспечные приятели, во всем потакавшие ему, увлекавшие его собственным дурным примером. К ним относился и Морис Гибер. Завсегдатай баров и домов терпимости, он, судя по газетной хронике, слыл "мужчиной, который лучше всех в столице знал доступных женщин". Лотрек очень привязался к нему и, как это обычно случалось с ним в отношениях со всеми близкими ему людьми, беспрестанно изводил его, заставляя, например, по десять раз в день делать какую-нибудь страшную гримасу, искажавшую лицо, а добродушный Гибер покорно повиновался ему. Лотрек, этот беззащитный гномик, умел тиранить людей. Ему - это, по-видимому, свойственно физически слабым людям - необходимо было создавать себе иллюзию силы. И здесь он не знал милосердия. Но друзья принимали его таким, каким он был. Благодаря своей врожденной искренности, задору, своему беспокойному характеру, неисчерпаемому остроумию, восторженности он буквально "околдовывал" их. И те, кто любили его, любили всей душой.
На январскую выставку "Группы двадцати" 1890 года Лотрек представил пять полотен: этюды женщин и картину "В Мулен-де-ла-Галетт", которую он, видимо, ценил, так как уже показывал ее в Салоне независимых. В брюссельской выставке приняли участие также Ренуар, Синьяк, Одилон Редон, Сислей и даже Сезанн, приславший из Экса, где он жил в уединении, три свои работы. Были на этой выставке и работы друга Лотрека - Ван Гога.
В это время сам Ван Гог, помещенный по его собственной просьбе в больницу для душевнобольных, которая находилась в Сен-Поль-де-Мозоле, около Сен-Реми-де-Прованс, мужественно сражался со своей болезнью. Это была трагическая борьба. Он всегда чувствовал приближение приступов, которые периодически повторялись, и, едва оправившись, тотчас же снова, с еще большим рвением принимался за работу, "трудясь как одержимый". На стенах Королевского музея современного искусства, где проходила выставка "Группы двадцати", шесть картин Ван Гога прозвучали как победоносные фанфары. Лотрек не мог насмотреться на его "Подсолнухи", на "Плющ" и "Красный виноградник", на "Пшеничное поле при восходе солнца" и "Фруктовый сад в цвету". Неужели надо быть сумасшедшим, чтобы достичь таких вершин? Неужели за все головокружительные взлеты надо обязательно расплачиваться страданиями, тоской и безумием? Ведь за сколькими великими произведениями стоит больная психика их создателя, невроз, патология!
Однако картины Ван Гога отнюдь не вызвали всеобщего восторга. Восемнадцатого января, в день открытия выставки, состоялся банкет, на котором присутствовали все члены "Группы двадцати", а также несколько человек из тех художников, кого пригласили участвовать в выставке. Среди приглашенных были Лотрек и Синьяк. За два дня до вернисажа один из "Группы двадцати", бельгийский художник Анри де Гру, тщедушный человек, ростом не выше Лотрека, вечно закутанный в широкий зеленоватый плащ (за что его прозвали "Колоколом"), объявил, что он снимет свои картины, если из зала не уберут "отвратительную мазню" Ван Гога, этого "наемного провокатора". Во время банкета де Гру еще раз громогласно оскорбил Ван Гога, назвав его "невеждой" и "шарлатаном". Тогда Лотрек, несмотря на свою ненависть к скандалам, вскочил с места и, размахивая своими короткими ручками, закричал, что "это возмутительно - оскорблять такого великого художника".
Де Гру стоял на своем. Дело дошло до того, что Лотрек и де Гру, под общий гвалт, выбрали секундантов. Тогда Синьяк, перекрывая шум голосов, вдруг заявил ледяным тоном, что, если случится несчастье и Лотрек будет убит на дуэли, он "сам продолжит дуэль".
Дело принимало трагический оборот. Октав Маус был очень огорчен, тем более что он прекрасно понимал, как жалко и как смешно будет выглядеть дуэль между этими двумя карликами - Колоколом и Лотреком. На следующий день он сразу же принялся за дело: нужно добиться, чтобы де Гру извинился перед Лотреком. И он добился этого, хотя и не без труда. Де Гру вышел из "Группы двадцати".
Некоторое время спустя кто-то купил одно из полотен Ван Гога - "Красный виноградник". Если Лотрек об этом узнал, он наверняка порадовался. "Красный виноградник" - первое произведение, проданное при жизни Ван Гога.
Бельгийская пресса, по своему обыкновению, обрушилась на художников "Группы двадцати", но, как и в первый раз, в общем, довольно снисходительно отнеслась к "острому новаторству" Лотрека. А тем временем сам художник, в компании Мориса Гибера, изучал Брюссель, глазел на женщин, но они - по его словам, рубенсовские модели во плоти - не нравились ему, и он морщился, утверждая, что они все какие-то "обрюзгшие". А вот погреб адвоката Эдмона Пикара, чей портрет он нарисовал, привел его в восторг, и Лотрек изрядно выпил там превосходного бургундского.
Пeppюшo A.
