Берн-Джонс Э.

В 1848 году несколько английских художников решили объединиться в братство прерафаэлитов. Они программно отрицали современную им прозаическую действительность Великобритании, которая казалась им безусловно недостойной искусства. Их взоры были обращены в прошлое - к средневековью, которое представлялось идеалом взаимоотношений художника и общества, к раннему Возрождению, откуда и пошло название - прерафаэлиты, то есть художники, чей эстетический идеал лежит в недрах дорафаэлевской живописи. Но движение прерафаэлитов имело и определенную прогрессивную программу. Они хотели создать современное художественное ремесло.

К движению прерафаэлитов примыкал один из выдающихся деятелей утопического социализма прошлого века Уильям Моррис. Среди крупнейших представителей этого движения был и Эдуард Коли Берн-Джонс. Берн-Джонс (1833-1898) относится ко второму поколению прерафаэлитов. Студенты Оксфордского университета Моррис и Берн-Джонс познакомились с художником-прерафаэлитом Данте Габриелем Россетти и сразу же стали приверженцами нового движения.

Дважды в молодые годы, в 1859 и 1862 годах, Берн-Джонс путешествовал по Италии. Образцом высокого искусства стала для него живопись Сандро Ботичелли. Увлечение Россетти и Ботичелли странным и причудливым образом переплелось в его собственном творчестве. Круг тем и мотивов живописи Берн-Джонса в целом очень показателен для живописи прерафаэлитов. Как правило, это довольно большие по размеру композиции на темы мифов, средневековых легенд и подлинных исторических событий, воспринимаемых сквозь романтическую дымку. Художник хочет подняться над безликой прозой будней, хочет говорить на возвышенном поэтическом языке, но его живописные легенды кажутся костюмированными театрализованными представлениями, патетика подменяется вычурностью и претенциозностью. Герои Берн-Джонса безжизненны, анемичны, пребывают в состоянии смутного ожидания некоего неясного чуда. Ему не откажешь в чувстве стиля, краски его прозрачны и чисты, но здесь речь идет уже не о тонкости, а о вычурности и манерности ("Король Кафетуа и нищенка", 1880-1884, "Любовь среди развалин", 1893, "Песни любви"). Характерно, что эта смутность и неопределенность настроения картин Берн-Джонса, многозначительная претенциозность его линейных ритмов привлекли к нему в начале нашего века внимание некоторых представителей стиля модерн. Гораздо более значительной оказалась деятельность Берн-Джонса в прикладных видах художественного творчества. Он разделял многие взгляды Морриса о необходимости реформации декоративных искусств и стал одним из его деятельных помощников. В организованных ими художественно-ремесленных мастерских по эскизам Берн-Джонса исполнялись гобелены, витражи, мозаики. Обычно это стилизованные декоративные композиции гораздо более ясны и четки, нежели его живописные полотна. Здесь художник больше ориентировался на традиции средневекового художественного ремесла, чем на живопись итальянского кватроченто. Его декоративные работы относятся к числу самых интересных опытов того времени.

В последующие десятилетия можно легко проследить дальнейшее развитие принципов формообразования, предложенных Берн-Джонсом и Моррисом и в самой Англии, и в Германии, и в Скандинавии. Выдающимся событием в искусстве оформления книги стал выход в 1896 году нескольких томов "Сочинений Джефри Чосера", проиллюстрированных и оформленных Берн-Джонсом и Моррисом в издательстве Хелмскотт. Это был не единичный экскурс художника в книжную графику. Его работы воспринимались как новая концепция оформления книги, решенной изысканно, декоративно и цельно. Большое внимание уделялось в общей композиции книги орнаментике и шрифту, их связи с иллюстрацией. По сравнению с иллюстрированными изданиями тех лет, когда иллюстрация рассматривалась вне композиционного строя книги как станковая картина, это было несомненным шагом вперед в развитии книжного искусства.

Вместе с деятельностью в этой области других художников-прерафаэлитов работы Берн-Джонса обозначили новую эпоху в понимании художником своей роли и задач в оформлении книги. Книжная графика прерафаэлитов была хорошо известна в начале нашего века и в России. Их работы весьма часто репродуцировались в различных журналах и книгах. Нередко говорят об определенной связи между графикой прерафаэлитов и ранней графикой мастеров петербургского "Мира искусства".

М.А.Ocтpoвский