|
|
Тулуз-Лотрек. Цепь Симпсона
|
|
Тулуз-Лотрек. Афиша "Цепь Симпсона", 1896
|
Если Коолюс пробудил в Лотреке интерес к театральному миру, то Тристан Бернар - к миру велосипедистов.
Тристан Бернар, главный редактор газеты велосипедистов, спортивный руководитель обоих парижских велодромов - велодрома Бюффало, у ворот Нейи, и велодрома Сены в Леваллуа-Перре - был видным деятелем в спортивной среде.
После того как в 1888 году Дюнло изобрел пневматическую шину, велосипедный спорт расцвел с небывалой силой. Это увлечение охватило все слои общества, даже в Булонском лесу между экипажами разъезжали такие элегантные велосипедисты, как принц де Саган или генерал Галифе в военной форме. Не прошли мимо этого "красивого спорта" и женщины. Сменив юбку на зуавские шаровары, cycle women, "третий пол", как их называли, путешествовали по предместьям Парижа и за городом. Вскоре в Париже их появилось так много, что префект полиции запретил женщинам носить велосипедные брюки в черте города. В газетах можно было прочитать такое объявление: "Дама-велосипедистка, 45 лет, хочет познакомиться с мужчиной, имеющим велосипед".
В печати стала регулярно появляться хроника, посвященная новому виду спорта, но "веломанов" это не удовлетворяло. Их страсть была настолько велика, что обеспечивала существование нескольких специализированных журналов и газет, вроде той, редактором которой был Тристан Бернар.
Первые велосипедные гонки состоялись после Второй империи, и с тех пор они неизменно пользовались большим успехом. Элегантные мужчины и роскошные женщины заполняли трибуны велодромов, на которых под грохот оркестра проходили соревнования.
Тристан Бернар, в галифе и в котелке, руководил гонками. Естественно, что ему не стоило никакого труда убедить Лотрека в занимательности такого зрелища.
В Тристане Бернаре Лотрека больше всего привлекало его увлечение спортом, та эрудиция, которую он проявлял в разговоре о спортсменах или лошадях. Он мог с точностью, без единой ошибки, ничего не забыв, перечислить родословную любого чистокровного рысака, участника гладких бегов или скачек с препятствиями. По словам Поля Леклерка, он делал это "с уверенностью преподавателя истории, который рассказывает генеалогию Капетингов".
Тристан Бернар ввел Лотрека в среду гонщиков, тренеров, представителей конкурирующих фирм, выпускающих разные марки велосипедов. Отныне почти каждое воскресенье Лотрека можно было увидеть среди официальных лиц на велодроме или у трека, а еще чаще - в помещении для участников гонок. На сами гонки, в общем-то, ему было наплевать. Его привлекало иное - ладные фигуры спортсменов, их мускулы, напряженные во время состязаний или расслабленные во время отдыха, когда они отдают себя во власть массажиста.
Лотрек расхаживал по велодрому в сопровождении Тапье, время от времени останавливался и взглядом показывал кузену на какого-нибудь атлетического сложения гонщика: "Красота!" Затем, со свойственной ему привычкой подмечать в людях забавное, добавлял: "Похож на камбалу, у него оба глаза с одной стороны носа".
Гонщики вызывали у него не меньший восторг, чем танцовщицы или акробаты. Велосипедисты также были для него воплощением движения, физической силы, ловкости - всего того, что Лотреку не было дано, того, чем он мог наслаждаться только зрительно, мог лишь изображать на бумаге. Ничто так не привлекало Лотрека, как вид какого-нибудь верзилы, напрягшего свои мускулы. "Разве он не прекрасен?" "Он" - длинный, поджарый Зиммерман, победитель гонки на две тысячи метров, крылатый американец, который был таким нескладным, когда ходил, а на велосипеде сразу же обретал удивительную легкость; "он" - уроженец Уэльса, маленький Джимми Микаэл, с упрямым лбом и злым лицом собаки-крысолова, который, не зная усталости, с зубочисткой во рту летел на велосипеде со скоростью сорока километров в час.
Лотрек нарисовал обоих асов трека на литографских камнях. Зиммермана он изобразил с велосипедом, а Микаэла - рядом с конструктором Симпсоном.
Больше всего художник подружился с гонщиками и персоналом "конюшни" Симпсона - с Луи Бугле, представителем этой английской фирмы во Франции, человеком аристократической внешности, высокой культуры, любившим наравне с велосипедным спортом Искусство, одетым по последней лондонской моде ("англичанин из Орлеана", - насмешливо величал его Лотрек), а также с тренером Уорбортоном, по прозванию Шоппи.
Этот Шоппи не сходил у Лотрека с языка. Все его мысли вертелись вокруг тренера. Каждому из своих друзей он советовал заниматься с ним. О, они будут ему только благодарны! Ведь для здоровья нет ничего лучше спорта, не правда ли? Конечно, жаль, что сам он не может подать им пример, но подождите... И Лотрек, поглощенный новыми идеями, купил снаряд для гребли в комнате и в погоне за здоровьем (о том, чтобы поменьше пить и пораньше ложиться спать, он, естественно, не думал) стал заниматься греблей в своей мастерской. Надев матросскую бескозырку и красную фланелевую рубаху, он упражнялся много часов подряд1.
Это увлечение - а Лотрек говорил о нем без конца, и каждый, кто приходил в мастерскую, должен был тренироваться под оценивающим взглядом хозяина - длилось очень недолго, и вскоре снаряд для гребли присоединился к хламу, которым была завалена мастерская.
Пeppюшo A.
